Сколько лет Марёву?
Сколько же лет селу, которое нам досталось в наследство от предков, в котором мы живём, и, хочу думать, будут жить последующие поколения? И всем найдется в Марёве место.
«Но многое славное во мраке забвения покрыто» - я привожу подлинные слова преданного сына русского народа, гениального ученого Михаила Васильевича Ломоносова. Труд его читать тяжело и больно. Его сдержанная и в тоже время кричащая проза переполнена душевными муками не за себя, за Россию.
Та же тема, но более спокойно звучит в хронике XI века «Русь Великая» у Валентина Иванова. Рекомендую. С упоением читаю этот исторический роман, пусть даже перечитываю уже прочитанное, но всё равно читаю. Ответы нахожу, а вопросов ещё больше.
«Не обижай Русь, не черни предков, наследник. Не греши, а то прах наших отцов, погребённых в курганах, станет горек и отравит истоки рек. Да не отвергнет никто отца, да не устыдится рода».
Речь идет о предательстве и измене, которые никогда не были у нас в почёте. И как же это совпадает с моим личным убеждением сегодня: « Не плюй на порог дома своего». Мы, русские люди, живём в Марёве в XXI веке, дивясь тому, что до нас познавали другие. Так же чувствуем, те же заветы, то же «почему». Почему у русских многое забыто? Зачем знать, помнить?
«Велико есть дело смертными и преходящими трудами дать бессмертие множеству народа, соблюсти похвальных дел должную славу и, пренося минувшие деяния в потомство и глубокую вечность, соединить тех», - настойчиво, порой отчаиваясь, но снова и снова взывал, доказывал, умолял, тормошил сознание, энциклопедически образованный человек
XVIII века М.В. Ломоносов.
Ведь забвение отцовских заветов погубило не одно племя и сделало многих несчастными. Многие ушли имени своего не оставив. В нашем крае остались лишь следы присутствия в древности здесь других народов. Справедливости ради надо сказать, что само то Марёво живёт уже много веков. А что известно о прошлом его? Много и в то же время очень мало. Говоря словами М.В. Ломоносова, «времена были варварские и писательми было весьма скудно».
IV- IX века. Шла борьба за территорию, за места обитания, за земли. «Язык словенский, по свидетельству российских летописей, много лет до Рюрика простирался с востока от рек Дона и Оки на запад до реки Албы, от Чёрного моря и реки Дуная до южных берегов Варяжского моря, до реки Двины и до Бела-озера; ибо им говорили чехи, лехи, морава, поморцы, славяне по Дунаю, сербы, болгары, поляне, бужане, кривичи, древляне, новгородские славяне, белоозерцы, суждальцы, и пр. А чтобы словенский язык толь широко распространился, надо было весьма долгое время и многие веки, а особливо что словенский язык ни от греческого ни от латинского, ни от другого какого известного не происходит, следовательно, словенские народы говорили словенским языком ещё прежде рождества Христова. Такова древность словенского народа» - в своем труде «Замечания на диссертацию Миллера» утверждает М.В. Ломоносов, и не на пустом месте. Он занимался серьёзно языком, много сделал в лингвистике.
Хотя у «внешних писателей» в этот период ничего не упоминается о русах, но всё же существенные исторические сведения есть.
В VI веке наиболее крупный византийский историк Прокопий Кесарийский в книге 3 сообщает: « В V веке славяне перешли Дунай, опустошили за ним и великое множество римлян в плен взяли». Об этом и Римский папа Григорий I (Великий) сокрушался в письме к епископам в Истрию. В VIII веке патриарх цареградский Фотий в своём послании пишет: «Руссы бесчисленных народов себе покорили и, ради того возносясь, против Римской империи восстали».
Самим же славянам и русам постоянно угрожали извне: угры, печенеги, половцы, татарские орды, поляки, шведы, турки. И внутренние домашние несогласия на такой большой территории имели место быть.
К тому же «козары», воинствующее племя, отрезали на юге славянам сообщение с греками. Греки, будучи очень образованными, и имея высокий уровень культуры, оставили о себе память в веках благодаря летописям, которые ими тщательно писались. «Повернется Русь лицом на восток, запад ее бьет в спину. Отмахнёт Русь – с востока ударят». И так на протяжении всей истории. Помощников находилось мало. А если и находились, то плата за помощь порой бывала горше беды, от которой спасали.
Обращаюсь опять к XVIII веку, к эпохе М. В. Ломоносова. От чего же он жестоко страдал. В его труде нахожу ответ. Непрерывным посягательствам подвергалась истина, честь и свобода, притеснялось талантливое, особенно русское, отечественное, царствовали надменность, бездарность, произвол, а пуще того иноземное высокомерие и безразличие. Рушились и предавались забвению дела и заветы Петра I, превращались в ничто.
В академии наук властвовали иноземцы. Шумахер воспитал в своём духе удобного себе иностранца Тауберта. Отдал за него дочь и в приданное библиотеку, где хранились в особой комнате манускрипты, еще не изученные, не переписанные и неизданные. Куда вообще должен быть запрещен доступ иностранцам. Иностранцы без всяких обязательств распоряжались библиотекой и рукописями. Переписывали что хотели и как хотели, вывозили за границу, продавали, получая вознаграждения. Всячески унижали, притесняли российских ученых. Профессорские звания иноземцы получали безосновательно, без одобрения профессорского собрания. Шлётцер был так возведен в адъюнкты. Плохо зная русский язык, переписывали, искажая российскую историю. Бессовестно опровергали новгородского летописца Нестора, славные деяния русских князей даже не вспоминали. Самовольно опровергали древность славянского народа.
А у беззащитных записей и так беспощадных врагов много: и войны, и пожары, и крысы, черви, плесень, даже воздух, даже солнечный свет.
Ломоносов приходил в отчаяние, стучась во все двери, тяжело заболел, казалось, уже совсем обессилел, но поправился и с утроенной энергией за работу взялся во имя Отечества. Любовь к нему вдохновляла великого сына. Никто и ничто не могло, по словам Ломоносова, «так утомить России, чтобы сил своих не возобновила. Каждому несчастию последовало благополучие больше прежнего, каждому упадку высшее восстановление и к ободрению утомленного народа некоторым божественным промыслом воздвигнуты были бодрые государи». Слава Богу, не все уничтожено, не все украдено. К счастью, сохранилась до наших дней новгородская летопись, в которой впервые упоминается Марёво. Но это, надеюсь, вы теперь понимаете, вовсе не значит, что Марёва до этого не было, и что не было других письменных источников о нём.
«В лето 6737 (1229 год)... Той же зиме придоша Литва и воеваша Любне и Мореву и Серегер, и гонишася по них новгородци, и угонившие их и биша, а полон отяша всь, месяца генваря».
Так гласит новгородская летопись от января 1229 года. Именно эту дату, дату первого упоминания Марёва в летописи, мы отмечаем в связи с нападением литовцев на новгородские приграничные земли, т.е. мы отмечаем, по сути, не день рождения Марёва, а дату его уничтожения литовцами в 1229 году, причем не первого. Набеги были регулярными. В результате чего Марёво и другие волости, пограничные с Литвой, на тот период приобрели особый статус, закрепленный в договорах с литовскими великими князьями 1431,1440 - 1447, 1470 - 1471 гг.
Особый статус заключался в том, что смежные волости Морева, Молвятицы, Кунско, Стерж, Жабно, Березовец, Буйцы, Лопастицы и др., оставаясь в составе Новгородской республики, в XV веке платили определенную договорами часть доходов («черную куну») в литовскую великокняжескую казну. Вероятно, из-за такого двойственного положения Марёво упоминается и в списке литовских, и в списке новгородских городов. Марёво веками было каким-то очень важным стратегическим пунктом на средневековых путях, обладание которым давало преимущество тем или иным державам.
Только к началу XVI века отчисления Литве прекратились, в связи с отвоеванием части земель у литовцев граница на запад расширилась. Но в 1611-1617 гг. Марёво оказалось под литовско-шведской оккупацией и было опустошено. И только с 1622 г. стали сюда возвращаться люди с московских мест.
Сейчас древнее значение Марёва почти забыто для нас. И всё же загадка древнего города манит и тревожит. Он является объектом интересов ученых, историков и археологов.
Российский историк и археолог, действительный член Российской академии наук, доктор исторических наук, профессор, член Комиссии по особо ценным объектам культуры при Президенте РФ, почётный гражданин Великого Новгорода Валентин Лаврентьевич Янин в своей книге «Новгородская федеральная вотчина», которая вышла в свет еще в 1981 г., не один раз упоминает Марёво. В самых ранних писцовых книгах XV века он обнаружил реликтовый слой древнейшего феодального землевладения и доказал, что обширный княжеский домен возник в древнем Новгороде на рубеже XI-XII веков. Ядро домена составляли крупнейшие крестьянские волости (Морева, Велила, Стерж, Лопастицы, Буец, погосты Холмский, Молвотицкий, Жабенский, Ляховичи) между Селигером и Ловатью. Далее Янин разбирает грамоту князя Всеволода Мстиславовича на Терпужский погост Ляховичи, пожалованный Новгородскому Юрьеву монастырю. Датируется грамота 1134 г., издана впервые в 1815 г..
«Се аз князь виликыи Всеволод дал есмь святому Георгию Терпужьскыи погост Ляховичи с землею, и с людьми, и с коньми, и лес, и борти, и ловища на Ловати, а по Ловати на низ по конец Водоса за рекою за Любытиною по больший мъхи, с больших мхов на вьрх межьника, с того межьника на Каменичиша на усть Березна, по обе стороны межьник ввьрх Березна, по обе стороны ввьрх Березна на вьрх Глистьны по чистыи мох, от Морее с вьрх Глистьне на вьрх Робьи Ильмны, с вьрх Робьи на вьрх Лебединьца, с вьрх Лебединьца на вьрх Възвада, с верх Възвада на вьрх Городьни, на низ по одной стороне до Робьи. А то дал есмь святому Георгию во векы. А хто поступить, судиться со мною перед Георгиемь в сии век и в будущий».
В описании границ монастыря упоминается Морея. Существование Марёва в этот период не вызывает сомнений.
В 2002 году в альманахе «Чело» российский языковед, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого Валерий Леонидович Васильев опубликовал статью «Тайна названия села Марёва», в которой сделал лингвистический анализ названия, используя письменные и археологические свидетельства. В завершении он говорил об изменении возраста села Марёва.
«Форма Морея указывает в грамоте на реку, приток Полы, но вместе с тем она явно предполагает, что уже в XII веке на реке Морее существовало одноимённое поселение. Заметим, что и форма Морева в летописном фрагменте 1229 г. « В лето 6737 (1229 год)... Той же зиме придоша Литва и воеваша Любне и Мореву и Серегер...» тоже указывает скорее не на поселение Марёво, а на целую волость «Морева». Так же как и «Серегер» не населённый пункт, а целая местность близ Селигера. «Оба имени - Морея 1134 г. и Морева 1229 г.- по сути дела, в равной степени диагностичны, и ничто не мешает нам оттолкнуться от более архаической формы XII века» - утверждает профессор В. Л. Васильев. « Если вести отсчёт с 1134 г., то письменная история села удревнится на целое столетие».
В ежегоднике «Археологические открытия» АН СССР за
1978–1980 гг. даны описания 50 насыпей разных форм и размеров, в которых совершены погребения по обряду трупосожжения, обнаружены остатки костей, украшения, колечко, развалы гончарного сосуда (насыпь №1). Самая ранняя насыпь №6, в которой обнаружены обломки бронзового изделия датируются 7-9 веком. В кургане №46 в 1979 году обнаружены гривна, бронзовые цепочки, подвески, идентичные найденным в прибалтийских и финских захоронениях, что позволяет сделать вывод о совместно проживании здесь в X веке финноязычных племен и восточных славян.
В 1977 году новгородский отряд института археологии Академии наук СССР проводил раскопки древних городищ на территории Марёвского района, в том числе у деревни Боково, близ Марёва. Были проведены раскопки городища и курганных могильников у Марёва. Раскопки дают основание полагать, что уже в X - XI веках здесь находилось городище или селище. (Пронин Г.Н. и Мильков В.В «Раскопки древнерусских памятников Новгородской области» Краткие сообщения института Археологии АН СССР» №164, М., Наука. 1981; с. 73-82).
На основании исследований археологами был сделан вывод, что городище Марёво занимает верхнюю площадку ледникового холма – останца, расположенного в излучине левого коренного берега Марёвки.
Городище возвышается над уровнем реки на 10 -14 метров. К сожалению, часть культурного слоя смыта паводками и снесена оползнями. Учёные установили, что пожар несколько раз уничтожал укрепление и до 1229 г.. Археологи обнаружили пережженные камни и следы пожарищ. Найдены куски глиняной обмазки, обломки кирпичей XV-XVII вв.. Выходит, уже с той поры здешний храм был каменный. Широколезвенные ножи, пряслица, дужки железного ведра – всё это вещи 14 века. И даже ледоходный шип, бронзовый браслет XI-XIII веков, стремя, костяная игла, ножи, ключи, черепки горшков и других керамических изделий допускают предположение краеведов, что Марёво сформировалось как укрепление окончательно в X веке, во времена княгини Ольги .
Это утверждал и российский историк и публицист, доктор исторических наук, профессор Петр Михайлович Золин. В статье «Загадки Марёва» («Сельская новь», 24 января 2000 г.) читаем: «принято считать, что здешний погост был основан ещё в 947 г., когда княгиня Ольга определяла места погостов и сбор дани на Новгородской земле». Археологические раскопки в селе подтверждают эту дату. Выписка из несохранившейся до наших дней летописи, которую даёт первый наш историк Василий Никитич Татищев (1686 – 1750): «в 947 г. княгиня Ольга, оставив в Киеве в управление сына своего, сама со многими вельможи пошла к Новгороду по Мсте и по Поле-реке, погосты устрой и по Луге, оброки и дани уложи».
Трудно представить маршрут княгини без речки Полы. Зимний путь проходил по верховью Полы вдоль берега через Велилы, Мореву, Молвотицы, существование которых подтверждается археологическими данными. Выезжали к Селигеру, а от него на Мсту и Пскову (здесь уже оставляла сани).
Кандидат исторических наук, краевед, автор книг по истории Старой Руссы и Великого Новгорода Иван Николаевич Вязинин в работе «Старая Русса в истории России» (1994 г.) упоминает наши сёла. Он пишет о том, что освоение водных путей в IX-X веках, способствовало росту не только Новгорода, Ладоги, но и Демяна, Молвотиц, Морева.
В 1975 при раскопках найдена древнейшая берестяная грамота №526.
«На Животтъке — 2 гривне крупемь. Серегери на Хъмуне и на Дрозьде 5 гривнъ бес куне. На Азъгуте на Погощахъ 9 кунь семее гривне. Дубровьне на Хрипане 19 третье гривне».
Речь идёт о сборах от должников на большой территории в
XI веке. Академик В. Л. Янин, разбирая эту грамоту, под Погощами подразумевает погост Марёво (Погостский десяток, Деревская пятина).
Приведенные выше доказательства позволяют сделать вывод, что люди здесь жили постоянно с 7 века.
Так сколько лет Марёву?
В.Н. Соколова, краевед
