Тайна названия села Марево
История Марёва, издревле являвшегося крупным волостным центром, нашла отражение в средневековой письменности: летописях, писцовых книгах, деловых актах и грамотах. Отмечалось оно под несколькими вариантными названиями, различными по хронологии: Морева, Морова, Морева-Руса, Руса-Морева, Морево-Успенское, Морево, Марёво. Все эти топонимические варианты находят свои объяснения.
Самым ранним и в средневековую эпоху самым распространенным является вариант Морева. Именно под этим названием поселение в верховьях Полы впервые упоминается под 1229 г. в новгородской летописи: «Тои же зимЪ придоша Литва и воеваша Любне и Мореву и Серегеръ, и гонишася по нихъ новгородци, и угонивше ихъ, и биша, а полонъ отяшя всь, мЪсяця генвря». Эти поселения находились на южных рубежах средневековой Новгородской республики по соседству со Смоленским и Полоцким княжествами.
После захвата литовцами северных земель Смоленского княжества южная граница Новгородской земли стала новгородско-литовской, а приграничные новгородские поселения и волости, в том числе и Морева, вынуждены были испытывать опасное соседство литовского государства. Воздействие Литвы отражалось не только в набегах, но и в приобретении некоторыми волостями особого статуса, закрепленного в договорах («докончаниях») Новгорода с литовскими великими князьями в 1431, 1440–1447 и 1470–1471 годах. Особый статус приграничных территорий заключался в том, что смежные волости Морева, Молвятицы, Кунско, Стерж, Жабно, Березовец, Буйцы и некоторые др., оставаясь в составе Новгородской республики, в XV веке платили определенную договорами часть доходов ( «черную куну») в литовскую казну. В Воскресенской летописи упоминание Моревы можно найти не только среди градов русских, но и среди градов, принадлежавших Литве.
После падения Новгорода и подчинения его Москве поселение Морева вместе с волостью было передано в 1482 г. во владение князю Федору Ивановичу Бельскому.
Поселение Морева по-прежнему оставалось укрепленным приграничным городком, но уже в составе Московского великого княжества. Отчисление доходов в Литву прекратилось к началу XVI века.
Существуют разные истолкования топонима Морева, преобразовавшегося в современное название села Марёво. Тем не менее, общепризнанной либо достаточно убедительной версии пока не было. Некоторые существующие объяснения весьма по- верхностны: например, выведение имени Марёво из слов марь, марево. Столь же безосновательно вести происхождение топонима Морева (Марево) от «моравов». О возможном пребывании неких моравов (морован) в верховьях Полы абсолютно ничего не известно.
И сводить возникновение названия Морева от наименования древней прибалтииско-фин- ской этнической группы, отмеченной в русской письменности как норова, нерева или морева, следы которой, возможно, отражены в ряде названий в бассейнах рек Великой, Луги и Мсты, озера Чудского, весьма гадательно. Особенно в условиях, когда отсутствуют достоверные историко-археологические сведения о соответствующем этносе.
Но есть ещё особый вариант названия - Морея, который ранее других
засвидетельствован письменностью и имеет прямое отношение к поселению и к волости Морева. Название Морея зафиксировано в форме родительного падежа единственного числа («МореЪ») в Грамоте великого князя Всеволода Мстиславича Юрьеву монастырю на Терпужский погост Ляховичи (2-я четверть XII века): «...отъ МореЪ съ вьрхъ ГлистьнЪ на вьрхъ Робьи Ильмны». Исследователь В.Л. Янин полагает, что оно «несомненно отождествляется с Усть-Маревским десятком волости Морева, граничившим именно здесь с Юрьевскими владениями» в верховья речки Глистьны (современная Блисна).
Нет сомнений и в том, что созвучные имена Морея и известное по более поздним источникам Морева — это варианты одного топонима.
Можно полагать, что Морея — это гидроним, речное имя, перенесенное далее на приречное поселение и смежную территорию.
Мореиская (позднее Моревская) волость являлась приречной территориеи: она охватывала главным образом бассеин притока Полы — реки, которая называется сеичас Марёвка, а в древности носила имя Морея. По реке Морее и ее притокам располагалось большинство деревень, многие центры волостных десятков, именно вдоль реки проходил основной сухопутный путь. На реке находился центр волости, известный позднее под названием Морева (Марево).
В научной литературе отмечено, что группа имен с исходом на –ея является «в высшей степени гидронимичной», с суффиксом –ея образуются только гидронимы, а не названия поселений.
Представляется, что в первой половине XII столетия на месте современного Марева уже существовало укрепленное поселение, являвшееся уже тогда центром обособленной территории (волости) в бассеине реки Мореи; причем и поселение и волость были названы по реке. Недалеко от Марева, в устье реки Мореи (Маревки), расположено старинное селение Усть-Марево, а в истоках той же реки стоит деревня Верх-Марево.
Похоже, трансформация Морея в Морева произошла до 1229 года: начиная с этого времени в древнерусских документах встречаем лишь последнюю форму. Основной
причиной трансформации Морея в Морева явилось «давление» продуктивной топонимической модели на –ова, -ева.
Вариант Морева в дальнеишем тоже испытал некоторые преобразования, которые были обусловлены общими фонетическими процессами, развившимися в великорусском (старорусском) языке, такими как переход звука [е] в звук [о] перед твердым согласным.
А произношение в русских говорах Морева [Мор’ева] заменилось на Морёва [Мор’ова], о чем свидетельствует написание Морова в Договорной грамоте 1431 года литовского великого князя Свидригаила с Великим Новгородом. Писец в грамоте 1431 года обозначил звук [о] на месте прежнего [е] буквой «о» (поскольку буквы «ё» еще не было в азбуке).
Кстати, название Марево до сих пор часто пишут по-старому — с буквой «е» (пренебрегая даже новой буквой «ё», появившеися в XVIII веке и позволяющей адекватно отразить произношение).
«Аканье» как отражение безударных [о, а] после твердых согласных в виде [а] пришло с юга и юго-запада в народные говоры Приселигерья и Средней Ловати в XVI–XVII веках. С этого времени имя Морева в устах местных жителей стало звучать как Марево. Лишь в XIX столетии эта форма прочно закрепилось в его написании.
В топониме Морева было уницифировано окончание, что вылилось в замену конечной буквы «а» буквой «о»: стали писать Морево или Марево.
В старинных материалах топонимы, содержащие притяжательные суффиксы –ин-, -ов-, -ев-, писались с различными окончаниями обычно в зависимости от грамматического рода терминов, согласуемых с ними: если имелись в виду слова волость или деревня грамматически женского рода, то писали окончание –а (д. Грихнова, д. Гвоздева, вол. Моисеева); если же топоним согласовался с термином село среднего рода, то нередко писали окончание –о (с. Голино, с. Рамушево). Но уже в XIX веке все более прочные позиции завоевывает окончание –о, безразличное к роду определяемого слова. Но в народно-диалектной речи мы продолжаем произносить топоним Марёво как [Мар’ова].
Помимо топонима Морева, в новгородские писцовых книгах XVI века упоминаются «Рядок в Русе МоревЪ» или «Рядок Морева Руса». И.Н.Вязинин, новгородский краевед и историк, полагает, что включение имени города Руса в данное наименование обусловлено обнаружением соленых источников в верховьях Полы. На реке Поле возникла вторая Руса - Новая Руса». Название его - Руса - прочно ассоциировалось с понятием «соль», отчего и соляной промысел нередко именовали «русским» промыслом. Составное Руса-Морева (Морева-Руса) сигнализировало о превращении Моревы в новый центр соляного, «русского» промысла. Однако позднее добыча соли на реке Поле пришла в упадок, и в составном наименовании утратился компонент Руса: населенный пункт вновь стал именоваться Морева.
В XIX веке Моревская волость стала называться Моисеевской- по названию ближаишей к селу деревни Моисеево, хотя волостная администрация располагалась в селе Морево-Успенское, или, как еще его называли, Ново-Успенское; рядом лежал Морево-Успенский погост, в котором находилась приходская церковь. На другом берегу реки Морёвки (Марёвки) находился погост Морево, именовавшиися еще Знаменским. В приведенных названиях близлежащих погостов и села отразились наименования древней, известной с конца XV века церкви Успения , а также Знаменской церкви. Позднее указанные населенные пункты и несколько близлежащих деревень слились в одно целое, образовав современный районный центр Марёво.
И так, во главу угла названия села ставим гидроним Морея (Морея) — хронологически самую раннюю форму XII века, имеющую соответствия: в индоевропеиском mоri, праславянском mor’e, русском море.
Еще в индоевропеискую эпоху существовали два разных значения у соответствующего корня - ‘море’ и ‘стоячая вода, болото, озеро’, причем это, второе значение большинство исследователей считают первоначальным, а значение ‘море’ — вторичным, возникшим после знакомства наших предков с открытым морем. Слово море в значении ‘озеро’ хорошо сохранилось в славянских диалектах; ср. в сербских говорах моро — ‘озеро’, в древнерусском языке морем обозначали и ‘озеро’, морем в русских диалектах называли Онежское, Чудское озера. Ильмень когда-то называли Русским морем, в русских говорах Урала море означает ‘место с чистой водой в заросших камышом озерах, в белорусских говорах морэ — ‘залитый водой луг’.
Река Морея (современная Маревка) имеет в качестве главного притока речку Озерешню, 30 км длиной, «прозрачное» название которой раскрывается с тем же смыслом, что и Морея - «Озерная река». Можно полагать, что название речки Озерешня есть перевод на современныи, «понятный» язык древнего «непонятного» гидронима Морея. Вероятно, бассеин реки Марёвки когда-то осваивался по крайней мере двумя разноэтническими группами древнего населения — носителями различных, но родственных языков или диалектов. Скорее всего, народ, оставивший имя Морея, следует отнести к древним балтам.
Рядом исследователеи основательно доказано, что языковые предки современных литовцев появились в бассеийне Ловати и Полы раньше славян. Позднее сюда пришло родственное балтам собственно славянское население, для которого балтское название Морея было хотя и понятным, но все-таки чужим: его перевели на свой диалект и закрепили за близлежащим водоемом. Однако переноса переведенного названия на другую реку могло и не быть, если Озерешня в понимании древних людей считалась не притоком главной реки Мореи, а ее непосредственным продолжением. Таким образом, одна группа населения нижнее течение реки называла Морея, тогда как пришедшая позднее другая группа населения, поселившаяся в верховьях той же реки, усвоила от предшественников исконное название Морея, но перевела его на свой родной диалект, — Озерешня.
